Я с фабрики в офис приезжаю не раньше семи. То есть только вечерами и в выходные дни я занимаюсь интеллектуальной работой и стратегическим планированием. Все остальное время – «в поле», где контролирую, объясняю, ругаю… А иначе будет полный бедлам. Я перфекционист. Мне никогда ничего не нравится: ни то, как шьют мои швеи, ни то, как рисуют мои дизайнеры, ни то, как мои менеджеры готовят работают с клиентами.
Я никогда им не говорю: «Хорошо сделали»
Я как сатана изо дня в день стою над своими сотрудниками и показываю им, как надо, потому что на пряниках и ласке далеко не уехать, 70% – это кнут. Только постоянной муштрой можно достигать высокого качества и обходить конкурентов. Да, меня побаиваются сотрудники, но зато уважают и беспрекословно подчиняются.
Тяп-ляп – к сожалению, черта большинства русских. У наших людей, причем как рабочих, так и управленцев, есть особенность – как только надсмотрщик уходит, так они расслабляются. Нет в менталитете педантичности и уважительного отношения к качеству продукта. Причем это касается любой производственной сферы. Россия качественных продуктов давно не производит. Все, на что мы способны – это недра или полуфабрикаты. Мы можем делать хороший титан, но только до уровня болванок, а высокоточные детали для той же авиапромышленности производят за бугром. Или мы качаем нефть и экспортируем сырье, не производя из него сложные продукты. Раньше думал – не хотим, а теперь знаю – не можем. Я уверен, что если бы свой бизнес решил построить, например, в Германии, то было бы намного проще и выгоднее. Там культура производства в менталитете людей, и это лучший двигатель для бизнеса.
Еще одна сложность моего рынка – в стране нет подобных форматов предприятий. Мне не с кого снимать мерки, поэтому приходится идти на ощупь, методом проб и ошибок. И понятно, что прокладывать новую тропу я могу только сам, наемные руководители на это не способны. У меня не завод по производству пластиковой тары, где станки с утра до вечера выпускают бутылки максимум трех диаметров. В этом случае, наверное, управленцу можно раздавать указания из директорского кресла. Это не мой вариант.
Мы производим одежду на заказ – под потребности конкретных крупных клиентов. Более 300 видов продукции в год. Мы не одно и то же делаем из месяца в месяц, из года в год. Вот прямо сейчас отшиваем коллекции для РМК, «Автомобилиста», ФК «Зенит», «Роснефти», «Газпрома», для «Мисс Екатеринбург» и еще четырех-пяти компаний. 10-15 коллекций одновременно – это непросто, и я контролирую каждый этап: от приема заявки и разработки и дизайна до контроля качества на выпуске.
Осенью у меня в планах начать строить третью фабрику, на которой два-три раза в год будем создавать собственные полноценные коллекции одежды и аксессуаров, а потом отшивать их огромными тиражами – из месяца в месяц одно и то же. На этом предприятии уже постоянного присутствия, надеюсь, не потребуется.
Только собственник реально может улучшать бизнес. Все остальные – только делают вид. У большинства людей плоскостное мышление, они не могут мыслить фундаментально. Технолог никогда не будет думать масштабами начальника производства. Это не мое какое-то врожденное недоверие к людям, это горький результат 10-летнего опыта в бизнесе. Я давал своим сотрудникам возможность расти до хороших позиций в компании, но справлялись единицы. Я управленцев перетягиваю со всех швейных производств, в которых, к сожалению, до сих пор примитивная модель организации рабочих процессов. Когда я им говорю, как мне надо, у них глаза становятся большие: «Даже в Советское время так не требовали». А те, кто все-таки готов переучиваться, двигаются очень и очень медленно.
Сегодня основная масса швейных фабрик – это ИП в подвалах. Чтобы укомплектовать свою мануфактуру, мне пришлось обойти все швейные предприятия в Екатеринбурге и близлежащих городках. Да, я переманивал и буду продолжать переманивать специалистов. Другого варианта у меня нет, потому что рынка труда в лёгкой промышленности не существует. Когда швеи переходят работать ко мне на производство, где светло, просторно, созданы все удобства и зарплаты на 50-60% выше рыночных, то у них часто случается шок. Они привыкли работать в ужасных условиях и выдавать такое же ужасное качество. Переучивать очень сложно. Приходится сильно дробить производственные процессы. Одно изделие у меня может проходить через руки 40 человек. Каждый специалист, по сути, строчит один шов на швейной компьютеризованной машине или вообще стоит у компьютера и нажимает несколько кнопок. Чем меньше задействован человеческий фактор – тем больше вероятность, что я не получу брак.
Но проблема не только в рабочих, но и в руководителях. Бригадиры, технологи, конструкторы – с ними тоже огромные проблемы.
Сейчас на всю страну всего два высших учебных заведения, которые выпускают более или менее сносные кадры для легкой промышленности.
Таких выпускников я смогу взять к себе только лет через 10-15, после того, как они пройдут настоящую производственную практику и приобретут хоть какие-то реальные знания и опыт. У меня моложе 30-ти лет сотрудников нет в принципе. А если говорить о портных на индивидуальных костюмах – моложе 45. Это вымирающая профессия.
Людей, способных управлять, организовывать и выстраивать бизнес-процессы – не больше 10%. Все остальные так или иначе – рабочие. И я бы очень хотел, чтобы в школах начали доносить до детей, что лучше иметь достойную рабочую специальность, чем просиживать штаны офисным клерком за 25 тысяч рублей в месяц. У меня швеи получают не менее 35 тысяч, а портные – 50-60 тысяч рублей.
Еще одна проблема – люди не умеют между собой договариваться. К примеру, в пошиве индивидуального костюма участвуют минимум семь человек. С клиентом для начала встречаются дизайнер, менеджер и консультант по стилю. Затем в работу включается конструктор, который снимает мерки и строит индивидуальные лекала. Потом подключаются портные. Чтобы каждый из них выполнил максимально качественно свою работу и оперативно передал заказ следующему звену, они должно хорошо взаимодействовать. Но вот выстраивать рабочие коммуникации не удаётся без подключения первого лица. Все боятся брать на себя ответственность. У меня четко прописаны должностные инструкции для каждого сотрудника, чтобы даже попыток не было переложить свою работу на плечи другого.
Люди ленивы, глупы, не амбициозны, посредственны – к сожалению. Сатанизм по отношению к сотрудникам – это вынужденная мера. Иначе того, что я имею сейчас не будет. Я к 29-ти годам единственный учредитель предприятия – все это делалось на собственные деньги, богатого папы у меня никогда не было. Летом каждый год я уезжаю на три недели в отпуск, и всякий раз последствия – ухудшение финансовых показателей, сбои в качестве и несоблюдение сроков. Можно с утра до вечера сидеть в директорском кресле, и бизнес будет существовать – вот только совсем не так, как хочется и видится мне.
В 90-ые годы сильнее всего пострадали две сферы – легкая промышленность и сельское хозяйство.
За сельское хозяйство лет пять назад взялось государство, а до нас руки до сих пор не дошли. Из всех сфер экономики наша отрасль самая ущербная – ниже плинтуса. Сегодня каждый второй предприниматель – торгаш. Пусть в меня полетят камни, но я презираю «купи-продай». У меня много старших товарищей, которые владеют успешными торговыми компаниями. Они уделяют бизнесу пять-шесть часов в день и зарабатывать столько же, сколько я, работая по 12 часов в сутки семь дней в неделю. Я хороший коммерсант и был бы уже давно долларовым миллионером, если бы не идейность. Идейность на уровне самосознания. Для меня очень важно, что я создаю материальное благо высокого уровня качества, а не качаю ресурсы нашей страны и не перепродаю что-либо.
Я не понимаю, что такое ловить музу или ждать вдохновения. Для меня это абстрактная материя. Я не художник, у меня скорее аналитический и утилитарный склад ума.
Мужская мода – это не кутюрные женские коллекции. Что-то по-настоящему новое в дизайне мужской одежды уже сложно создать. Мода исчерпала себя к 80-ым годам, все что шилось и шьется последние десятилетия – реплики предыдущих эпох. Новизна в создании одежды сейчас исключительно в материалах и технологиях. Создаются новые методы обработки и соединения материи, сложные смесовые ткани, но это не творчество, это технологические инновации. Большинство моих дизайнеров – это выпускники с промдизайна. Они считаются самыми сильными и универсальными, кого готовит Архитектурная академия. Не случайно наши ребята работают по всему миру в крупных компаниях. К примеру, мой ведущий дизайнер полтора года назад ушел работать в «Мерседес».
"Бизнес и жизнь"
Публикация:
15 марта, 2018
